Просто отрывки из книги Бориса Пастернака "Доктор Живаго"

После двух- трех легко вылившихся строф и нескольких, его самого поразвивших сравнений, работа завладела им, он испытывал приближение того, что называется вдохновением. соотношение сил, управляющих творчеством, как бы становится на голову. Первенство получает не человек и не состояние его души, которому они ищет выражения, а язык, которым он хочет его выразить. язык, родина и вместилище красоты и смысла, сам начинает думать и говорить за человека и весь становится музыкой, не в отношении внешне слухового звучания, но в отношении стремительности и могущества своего внутреннего течения. Тогда подобно катящейся громаде речного потока самым движением своим обтачивающим камни дна и ворочающей колеса мельниц, льющаяся речь сама, силой своих законов создает по пути мимоходом размер и рифму и тысячи других форма и образований еще более важных, но до сих пор неузнанных , неутонченных, неназванных.

В такие минуты Юрий Андреевич чувствовал, что главную работу совершает не он сам, но то, что выше его, что находится над ним и управляет им, а именно: состояние мировой мысли и поэзии, и то, что ей предназначено в будущем следующий по порядку шаг, который предстоит ей сделать в историческом развитии. И он чувствовал себя только поводом и отправной точкой, чтобы она пришла в это движение.

....

Толстой не довел своей мысли до конца, когда отрицал роль зачинателей за наполеоном, правителями, полководцами. Он думал именно то же самое, но не договорил этого сов сей ясностью. истории никто не делает, ее видно как нельзя увидать, как трава растет. Войны, революции, цари, Робеспьеры это его органические возбудители, ее бродильные дрожжи. революции производят люди действенные, односторонние фанатики, гении самоограничения. Они в несколько часов или дней опрокидывают старый порядок. Перевороты длятся недели, много годы, а потом десятилетиями, веками поклоняются духу ограниченности, приведшей к перевороту, как святыне.