Настанет день.
В этом уютном чистеньком музее собрано все, что живет и растет на скупой северной
земле. Чучела небольших животных и птиц, сухие листья и стебли, ягоды и цветы...тут же
рядом карты и фотографии местности. Здесь все мертвое, потому что это музей, а не
зоопарк или ботанический сад. Только на лестнице в стену вмурованы стеклянные сосуды.
В них живые разноцветные рыбы. Рыбы везде дома, была бы только вода. Они
подплывают к прозрачной стенке и, выпучив глаза, рассматривают меня. А я прохожу
мимо них - и тут же забываю. Но что это?... За толстым стеклом, в цинковой ванночке, в мутноватой луже лежит маленький, но серьезный, даже суровый крокодильчик, сантиметров тридцать длиной. Он настоящий: вспухает и опадает кожа под нижней челюстью - он дышит, значит живет. Как он оказался здесь, в музее мертвых экспонатов, не считая бездумных рыб, один - в грязной посудине, замурованный в стену, выставленный на обозрение всем проходящим?... Разве он может здесь жить? Наверное, люди ждут, когда он умрет, чтобы сделать из него удобное для хранения чучело, и тогда, успокоенный и нестрашный - никогда не вырастет - он займет свое место на витрине, как чужеземный гость, рядом с другими мертвыми... Даже такой маленький - он страшен, его не возьмешь на руки, как ящерицу... он смотрит круглым белесым глазом - и молчит, цепкими лапками ухватился за край ванны, наполовину в воде... Он спокоен и безопасен?... Как вы ошибаетесь... Настанет день... С жалобным звоном лопнет стекло и из квадратного окна в стене, ломая штукатурку и выворачивая кирпичи, вылезет огромная зубастая пасть, а за ней и все десятиметровое тело, покрытое грозными роговыми пластинами, в желтой ржавчине и слизи. Разевая пасть, с ревом он ринется вниз по лестнице, ломая хвостом перила и сметая с пути посетителей... Чем это кончится - трудно сказать. Может, он доберется до реки и плюхнется в спокойную прохладную воду... а может одолеют его набежавшие со всех сторон двуногие твари... Может быть и так... но настанет день... |