Интеллигенция - это очень небольшая часть населения. Относящие себя к ней с гордостью называют себя интеллигентами. В то же время весь остальной народ считает их ни на что не пригодными, просто дармоедами. Таково было отношение народов в бывшем СССР и таким оно продолжает оставаться в русскоязычной среде здесь, в Израиле. И тем не менее, поскольку еще нет специальных газетных изданий для интеллигентов, я рискую обратиться к ним с этих страниц.

Как у любой социальной группы, у интеллигенции свои идеалы. Они сложились под влиянием идей великих философов, ученых-гуманитариев и естественников, деятелей культуры и искусства. Поражающей особенностью идеалов интеллигенции является их универсальность и стабильность. Идеалы, зародившиеся в разные века, в разных странах, как правило, гонимые светской и религиозной властью, имеют одинаковую направленность и звучание во всем мире. Эту направленность Спиноза назвал стремлением человека "стать тем, чем являешься потенциально". Современный американский философ Эрих Фрому (умер в 1980 г.) определил это же качество как "стремление помочь человеку реализовать имеющиеся у него возможности".

Понятие "интеллигенция" появилось лишь в XIX веке в России как общая функция создания, развития и распространения культуры. Сама же интеллигенция возникла в древности вместе с разделением умственного и физического труда. В Европе культурное движение, начавшееся в Италии еще во времена Петрарки (XIV век), npoqlz через Германию, Францию и отчасти Англию, завершилось созданием "европейской республики ученых" (XVI век). Далее идеалы интеллигенции получили свое выражение в идеях равенства и братства как механизма более справедливого распределения общественного богатства, создаваемого всеми членами общества. Несмотря на малочисленность интеллигенции, отсутствие органической связи со своими народами, ее идеи оказали огромное влияние на жизнь этих народов и мира в целом. Так, ее формулы гуманизма: "человек - цель государства", "человек - мера всех вещей" - воплотились в конституциях США (конец XVIII века), Франции (XIX век) и ряда других европейских государств. В этих актах целью демократического государства провозглашается человек; сравните с конституцией бывшего СССР - целью тоталитарного государства является укрепление строя.

После Второй мировой войны идеалы интеллигенции стали основой "Всемирной декларации прав человека", принятой ООН в 1948 году. В настоящее сремя к ней присоединились почти все государства мира. Из-за высокого авторитета документа даже недемократические государства были вынуждены формально признать его. (Израиль до сих пор не присоединился из-за непризнания права на свободу совести и вероисповедания).

Развитие идей интеллигенции привело к фактическому единению государств Европы, которые столетиями воевали между собой, отнимая жизнь и разрушая судьбы миллионов людей. И наконец, в конце XX века произошло еще более знаменательное событие: объединение монетарных систем ряда европейских стран, различия между которыми и острейшая конкуренция были причинами сильнейших экономических кризисов, приводивших к войнам, обнищанию, революциям.

Это только краткий перечень самых крупных мировых событий, в которых отразилась созидательная сила идей интеллигенции, выражающаяся в том, что все люди должны иметь не только равные права, но и равные возможности. В них отразилась мысль Канта: "Человек может быть для другого человека только целью, а не средством".

Этим идеям противостоит идеология авторитаризма и тоталитаризма. Она рассматривает человека лишь в качестве средства для достижения иерархом его личной цели или цели узкой группы лиц. Человек для них - винтик, нужный для машины, но в любой момент его можно заменить. Чтобы создать диктатуру, нужно лишь вычленить, отсепарировать некоторую группу (народ, партию) из сообщества людей, приписать ей идеологическую догму и внедрить в ее сознание, что именно эта группа обладает уникальными свойствами, возвышающими ее над другими людьми. Эта универсальная идеология сепаратизма выражена в римской формуле "разделяй и властвуй". Лицо, навязавшее отсепарированной группе свою идеологию, становится иерархом диктатуры.

Эти два подхода ("человек - цель" и "человек - средство") отражаются в политике в двух направлениях: левом и правом. Сами термины относятся ко времени Французской национальной ассамблеи (1789 г.), где дворяне занимали почетные места справа от президента, а третье сословие - слева. Правые, получавшие власть по наследству (сепаратный признак), не хотели изменений, тогда как левые, представлявшие большинство народа, стремились к изменениям в сторону более справедливого распределения общественного богатства. Именно это обстоятельство стало идеологической основой для самопризнания интеллигенции в качестве левого направления в политике.

В исторической ретроспективе оба политических направления отмечены исключительной жестокостью: гибелью миллионов людей в абсолютистских и религиозных войнах правых, революциях и восстаниях левых. Более того, исходя из политических интересов иерархи (короли, первосвященники, фюреры, генсеки и др.) меняли свою словесную окраску. Так, внушив при помощи смертельного страха народам бывшей Российской империи мысль о том, что все они превратились в единый СОВЕТСКИЙ народ, самый... самый, который (этот народ) во всем превосходит все другие народы мира (сепаративный признак правого), генсек Сталин продолжал называть себя левым, т.е. носителем справедливого отношения к человеку. В то же время фюрера Гитлера, творившего такие же чудовищные преступления, в СССР относили к правым, так как он единственную, арийскую, расу провозгласил "высшей" - господином над всеми расами, а немецкий народ - "uber alles" - превыше всех. И ведь до сих пор живуча мысль о том, что "национал-коммунизм" и "национал-социализм" относятся к различным политическим направлениям.

В меньших масштабах и сегодня маленькие генсеки, фюреры, первосвященники и другие иерархи продолжают сколачивать идеологические группы (партии, движения) на этнической, религиозной, социальной и любой другой почве с немалой выгодой для себя. Противопоставляя интересы своей группы другим, правые иерархи неизбежно скатываются к самым мерзким проявлениям сепаратизма, таким, как национализм и ксенофобия. Антисемитизм всегда был свойством правых лидеров, и немало выдающихся деятелей бизнеса, науки и искусства ненавидели евреев. Среди левых их не было.

Во все времена и во всех государствах интеллигенция противостояла сепаратизму, стремясь разъяснять и внедрять в общественное сознание идеи всеобщности, идеи доминанты "для других" над идеей "для себя". Такой подход несовместим с понятием сепаративного превосходства. Поэтому интеллигенция по определению не может быть правой, она - синоним левого направления в идеологии и политике. Не следует забывать, что более справедливое в сфере распределения левое (общественное) направление вовсе не имеет преимуществ в сфере производства, где частная собственность на средства и орудия производства, т.е. индивидуализм - правое направление, имеет несомненные преимущества. Такого же левого направления придерживается израильская ивритоязычная интеллигенция. Ее идеи вошли в арсенал идеологических влияний, которые подняли большие человеческие массы на создание в невероятно сложных условиях в кратчайшие сроки процветающего государства. Это она, пройдя все войны, пытается создать и сохранить приемлемые условия жизни и самое существование государства - общего еврейского дома, в котором и людям других национальностей есть место в жизни.

Тоталитарное государство, из которого прибыли в Израиль русскоязычные репатрианты, подвергало своих граждан жесткой физической и идеологической обработке. Первым делом была уничтожена физически или выслана из страны наследственная интеллигенция. В силу своего воспитания и образования она еще до революции и в самом ее начале смогла понять тоталитарные свойства новой власти и разъясняла массам опасный ее характер. Позже "левый" Сталин с помощью специальной структуры - партийной номенклатуры - занялся созданием новой интеллигенции, названной "трудовой". Жить разрешалось только тем работникам умственного труда, которые выдавали полезную для практических целей продукцию, а в теоретических областях - строго следовали партийным установкам (отсюда и борьба с кибернетикой и генетикой, которые не несли никакой идеологии). В культуре, искусстве, образовании господствовали конформисты, а деятельность единиц, пытавшихся свободно творить, ограничивалась или жестоко наказывалась. Почти полтора поколения людей, выросших с этом режиме, получили в школе (и даже в детском саду) стойкие прививки от склонности к размышлениям на исторические, правовые и философские темы.

Оставшиеся случайно в живых интеллигентные родители боялись посвящать детей в гуманистическое мировоззрение. Такая обработка в течение более чем пятидесяти лет (с начала 30-х годов до начала горбачевской перестройки) привела к возникновению новой общности людей умственного труда. Обладая высоким образованием в узкопрофессиональных областях, преимущественно техники, технологии и естественных наук, они оказались насильственно отрешенными от мирового историко-философского и морального наследия, от современных, господствующих в мире идей гуманизма и духовности. Членов этой общности Солженицын назвал "образованцами", отличая таким образом людей с высшим образованием и даже учеными степенями от интеллигенции.

Создав таким способом новое интеллектуальное сообщество, приучив его членов к беспрекословной ответственности за дела "великого вождя" (вспомним замятинское "Мы"), коммунистический режим мог спокойно существовать: интеллектуальная масса общества стала невосприимчивой к тем ценностям, которые присущи истинной интеллигенции. Даже когда произошла перестройка, эта общность оказалась неспособной ни понять, ни по-настоящему поддержать изменения. Она помогла сохранить, а затем поддержать реставрацию советского коммунизма во главе с Ельциным, бывшим кандидатом в политбюро ЦК КПСС, члены которого, по выражению Солженицына, даже не покаялись за преступления коммунистического режима.

С этим багажом "олим ми-Русия", в том числе и относившие себя к интеллигенции, прибывали в Израиль в 70-90-х годах. Внося большой вклад в развитие промышленности, науки и искусства, многие из нас не смогли расстаться с негативным антигуманным опытом жизни в тоталитарном обществе и приспособленчеством. Обиженные и ущемленные в своих гражданских правах прежним коммунистическим режимом, мы продолжали чувствовать себя изгоями и в новом для нас израильском обществе. Будучи "там" униженными как евреи, мы направили свой страх и пренебрежение на всех, кто не входит в русскоязычную общину, а в качестве новых граждан еврейского государства - на всех неевреев. "Марокканье" хуже "эфиопов", "эфиопы" - хуже арабов, "хороший араб - мертвый араб" - это крайние формы особенно озлобленных новых расистов, многие из которых еще совсем недавно были советскими коммунистами. Комплекс обиженного, которому это государство чего-то "недодало" (хотя прошлая родина отнимала последнее), и воспитание в тоталитарной среде явились питательной почвой для создания всякого рода сепаратистских организаций. Как всегда в истории, нашлись лидеры, возглавившие это сепаратистское движение.

Известно, что лидеры - это пассионарные личности, которые своей решительностью и особыми свойствами могут увлечь массы людей. Есть пассионарии - создатели. К их числу в делах еврейской государственности относят Т. Герцля, 3. Жаботинского, Д. Бен-Гуриона. Эти люди не испытывали на себе лично ущемлений как евреи, и их деятельность отличалась духовным порывом. Приехавшие из бывшего СССР испытали на себе лично прелести этого режима. Пассионарность их лидеров так или иначе была направлена на разрушение бесчеловечного строя. Не получив (по западным меркам) гуманитарного образования (или самообразования), они направили свою пассионарность на усиление сепаратизма, разрушающего общественное согласие: "Мы - самые образованные и культурные, а нас не признают. Надо объединяться!"

В укреплении сепаратизма значительную роль сыграли русскоязычные СМИ. Выпускники советской школы журналистики получили воспитание в тоталитарном обществе. Главную идею этого воспитания высказал Хрущев: "Журналист - подручный партии". В понимании "идеолога" Н. Хрущева (в прошлом рабочего в кузнице) слово "подручный" означает молотобойца-силача, который без раздумья бьет своим тяжелым молотом туда, куда кузнец укажет ему своим молоточком (на длинной ручке). Лишь немногим журналистам удалось уберечь свое сознание от тоталитарных догм и воспринять идеи интелли генции. Поняв и использовав преимущества рыночной экономики, большая часть бывших профессиональных советских журналистов способствовала созданию и укреплению сепаратизма ("правизны") русскоязычных репатриантов. При этом сохранились приемы и штампы советской журналистики - беспощадное осуждение по указанию партии. Большинство журналистов не осудили своего коллегу, который через несколько дней после убийства Рабина издевался над присвоением имени убитого площади в Иерусалиме. Даже светские политики, подстрекавшие к убийству, не посмели этого сделать в дни траура. А чего стоит недавнее откровение русскоязычного "интеллигента"-журналиста о том, что целый народ (албанцы) - это шайка преступников и наркоманов!

Пассионарные лидеры, а также большая часть репатриантов из бывшего СССР, получившие высшее образование и даже обладающие учеными степенями, а также признанные таланты в мире искусства, не нашли взаимопонимания с израильской интеллигенцией. Непонимание вызвало негативное отношение местной интеллигенции к образованным олим. Их пути пока разошлись. В Израиле возник редчайший в мире феномен "правой интеллигенции".

Что же такое интеллигенция и как выглядит "правая интеллигенция"? Не покушаясь на пересмотр высказываний по этому поводу Бердяева, Эйнштейна, Камю, Сартра, Фрома и других мыслителей, попытаемся определить, что может и чего не может позволить себе интеллигенция. Прежде всего, интеллигенция способна осознавать причинно-следственные связи. И если не умеет до конца уяснить такие связи, то понимает необходимость их осознания. Для многих людей, не получивших достаточного образования, даже закономерные связи неочевидны. Это звучит, как курьез, но понадобились тысячелетия, чтобы была осознана связь между рождением ребенка и контактом мужчины с женщиной. До сих пор на земле существуют племена, у которых девятимесячный разрыв событий понуждает их участников искать причины в чем-то ином, даже иррациональном.

Осознание причинно-следственных связей в таких недостаточно определенных явлениях, как развитие личности, общества и государства, представляется особо сложным. Здесь нужны знание и понимание философии, истории, права. Чтобы устранить сознательное искажение информации, создаваемое заинтересованными лицами, нужны специальные знания, которые также доступны интеллигенции. И наконец, нужна позиция, с которой рассматриваются варианты оценок. Последнее как раз и отражает идеалы интеллигенции.

Перед последними выборами 1996 г. израильская интеллигенция однозначно оценила непригодность Нетаниягу для должности премьер-министра в связи с отсутствием у него определенной позиции (он руководствуется только конъюнктурой), недостатком какого-либо ответственного опыта в управлении и из-за особенностей его неустойчивой личности. "Правая интеллигенция" русскоязычных репатриантов своими голосами проигнорировала предостережение, 2,5-годичный опыт полностью подтвердил правильность предположения о негативном развитии событий: возвращением Израиля к роли мирового изгоя, не выполняющего международных соглашений; ухудшением экономического состояния (падение валового национального продукта более чем в три раза по сравнению с двумя последними десятилетиями, рост безработицы); усилением социальной напряженности, вызванной поддержкой требований ортодоксального меньшинства ограничить права на свободу совести и вероисповедания. И вновь "правая интеллигенция" не улавливает связи между нынешним стилем управления государством и еще более опасным для Израиля развитием событий даже в ближайшем будущем.

Интеллигенция способна понять зависимость поведения большинства народа от формы и методов управления государством. "Правая интеллигенция" видит лишь фатальную настроенность народа в качестве единственною меры для развития общества и государства. "С арабами нельзя жить в мире, они желают уничтожения евреев", - такова их позиция. Эта оценка игнорирует как далекий, так и ближний исторический опыт и понятия о базовых целях человека и его семьи.

В ныне лояльной к евреям демократической Европе в XIII-XV веках бушевала инквизиция, истреблявшая евреев. Евреи спасались в мусульманских странах, где в то время были лояльные правительства. Наиболее опасный для Израиля нынешний хомейнистский Иран всего лишь 20 лет назад управлялся светским шахиншахом Пахлеви, а евреи и иранская интеллигенция не имели глобальных конфликтов с персами. Разве не означает это, что нет предопределенности этнических религиозных войн и что возможен и необходим мир со светскими арабскими правительствами? Тем более в настоящее время у Израиля есть действительный проверенный гарант - США, единственная сверхдержава, способная не только экономическими и военными средствами обеспечить существование Израиля и развитие демократии в мире, но и консолидировать вокруг этой идеи цивилизованные страны.

Однако "правая интеллигенция" игнорирует исторические аргументы и реалии. Базируясь на прежней формуле тоталитарного режима: "Не отдадим ни пяди земли", она оказалась готовой принять за истину политическую спекуляцию типа: "Только Нетаниягу является защитником интересов народа - он не отдаст территорий". Будто кроме Нетаниягу нет в Израиле политических деятелей, кому дороги интересы этого народа (по прежней терминологии: "все остальные - враги народа"). Будто решение территориального вопроса зависит только от Израиля, и опять же - "весь мир - фатальные враги Израиля". И наконец, игнорируется главный вопрос: сохранить ли существование еврейского народа без Синая и даже части Голан или остаться в исторической памяти в виде бесчисленных могил на Голанах, строками в книгах и экспонатами музеев новой Катастрофы. Перемирие не имеет иной гуманистической альтернативы, чем мир.

Нет необходимости останавливаться на других взглядах и порожденных прежней жизнью тоталитарных заблуждениях "правой интеллигенции", которые вызывают недоумение не только со стороны израильской интеллигенции. Сегодня перед высокообразованными русскоязычными репатриантами стоит историческая задача - превратиться в интеллигенцию, выйти из нового "интроспективного Египта". Это возможно в стране с сохранившимся либеральным режимом. В единении, а не в противоборстве с интеллигенцией, родившейся и воспитанной в свободном мире, чьи взгляды отражают идеалы интеллигенции в мире. Новая русскоязычная интеллигенция должна успеть разъяснить большой части общины опасность неизжитых заблуждений, которые используются политиками только для укрепления своей власти даже ценой усиления теократии и гибели большей части народа. В конечном итоге: какова интеллигенция, таков и народ... Поэтому, как писал Бердяев, "люди духа и интеллекта должны сознавать свою независимость и свободу, свою определяемость внутри, но и свою социальную миссию, свою призванность служить делу справедливости путем своей мысли и творчества".