© Михаил Талесников

П О Д А Р О К

            Когда бы я тебе привез
            в твою красивую квартиру
            подарков щедрых полный воз,
            скупив их в лучших гумах мира -

            тебя ничем не удивил,
            тебя не тронул бы нисколько
            ни ослепительный их вид,
            ни бархатистость их, ни колкость.

            Иные в жизни ценишь ты -
            пусть не эффектны и неярки,
            исполненные чистоты
            души тончайшие подарки.

            И зная эту страсть твою,
            я искренне и безискусно
            ее стихами воспою,
            как самое святое чувство.

            Не спрашивай у женщин, сколько лет,
            для дела ли, из любопытства просто.
            Не спрашивай. Мне думается, нет
            труднее и бестактнее вопроса.

            Не спрашивай у женщин сколько лет,
            Прими их сущность радостно и жадно.
            Их нежность, их неистовость - ответ
            на чувства наши, искренний и жаркий.

            Не спрашивай у женщин, сколько лет.
            Нас жизнь стократ бы круче брала в клещи,
            когда бы с нами рядом на земле
            такого чуда не было бы - женщин!

            Хоть изъезди всю Россию
            и ищи повсюду в ней,
            не найдешь нигде красивей,
            не найдешь нигде стройней

            чуть обрызганных соленой
            черноморскою волной,
            южным солнцем обожжённых
            и влюбленных в синь и зной

            златорусых, сероглазых,
            чувств исполненных нагих,
            нас разящих в сердце сразу
            одесситок дорогих.

            Взгляд с лукавинкой серых глаз,
            плеч особенное движенье -
            я навеки запомнил вас,
            хоть и видел одно мгновенье.

            Как вернувшись назад, сквозь дым,
            я, видавший смерть не однажды,
            вкус запомнил глотка воды,
            что испил после долгой жажды.

            Как сухих материнских рук,
            в их взрастить-уберечь стремленье
            столько вызнавших в жизни мук,
            я запомнил прикосновенье.

            Как в весенней, ночной тиши
            под раскидистой, гулкой вербой
            мне подаренный от души
            поцелуй я запомнил первый -

            взгляд с лукавинкой серых глаз,
            плеч особенное движенье -
            я навеки запомнил вас,
            хоть и видел одно мгновенье.

            "В тот вечер тебя от гребёнок до ног,
            как трагик в провинции драму шекспирову
            таскал за собою, знал на зубок,
            шатался по городу и репетировал."

            Борис Пастернак.

            Е. Т.

            Я радуюсь духовной близости,
            что нас с тобою единит
            во взглядах на людские низости,
            их благородных дел зенит.

            Певца предавших поруганию
            запасом хул не прокляну -
            он истощим... Певцы в изгнании,
            они у времени в плену.

            К раздумиям пора осенняя
            в ночей бессонницах влечет.
            В духовной близости спасение
            от бед, что их неведом счет.

П Е Р В О Е     М А Т Е Р И Н С Т В О

            Смотрю на тебя - и думаю,
            себе самой - и не верится:
            эту принцессу, звезду мою,
            я ли носила под сердцем?

            К тебе прикасаюсь - ласково,
            приподымаю - бережно,
            эти в цвет неба глазки
            мне ли смеются нежно?

            Кормлю ли тебя - жадную,
            грудь мою яростно - мнущую,
            чудо это, отраду мою,
            я родила ли сущую?

            Ты, что машешь ручонками,
            плоти моей клочок
            с голубыми глазенками -
            слюнявишь мое ли плечо?

            Видится мне - и не верится,
            только вот она рядом -
            частица моего сердца,
            души любовь и услада.

            Мне сквозь грозы грохотание
            лондонской злой, упрямой,
            чудится писк-щебетание:
            мамочка, моя мама...

            Ночь над городом стелется -
            видно покоя ищет.
            Доченька, все перемелится,
            я подниму тебя, выращу.

            Мне не назвать возвышенней
            по накалу неистовства
            чувства меня пронзившего -
            первого материнства!

      06/1998.

И С К Р Е Н Н О С Т Ь

            Нет, не забыть мне фразу ту,
            отточенную до изысканности -
            вы мне простите прямоту,
            но я не верю в вашу искренность.

            Она предназначалась мне,
            а я бы с радостью, не дрогнув,
            свои обуглил бы в огне,
            чтобы согреть любимой ноги.

            Но исстари заведено -
            любимые проходят мимо
            того, что рядом, и давно
            открыто им и достижимо.

            Поэтому хоть им одним,
            как солнцу, тоже все подвластно,
            их зрелости скупые дни
            напоены нещедрым счастьем.

            Ты жаждешь взгляда серых глаз,
            дано ему лишь выгреть душу,
            но серые не видят нас -
            нет грусти и острей и глуше.

            Когда и дел не перечесть
            и фраз, порой смешных и выспренних,
            как важно знать, что то и есть
            хрустальная, живая искренность.

ПРИЗНАКИ РАССВЕТА

            Каленная в любви горне,
            в ней объяснявшаяся страстно -
            ну хоть бы ты приснилась мне,
            чтоб ночь не таяла напрасно.

            Хоть бы во сне к груди припасть
            еще девической, высокой -
            сокровищнице дивных соков,
            чьих невообразима сласть.

            Хоть бы во сне твои глаза,
            склонившемуся над тобою,
            увидеть мне, и в них азарт
            игры, зовущейся любовью.

            Всю ночь плясавший ветер стих,
            и в окнах признаки рассвета.
            Из откровенний острых этих
            бессонница сложила стих.

КУРАНТЫ

            Я думать о тебе не устаю -
            или укроет полночь землю мраком,
            или рассвет куранты пропоют,
            вещая миру день трезвонным знаком,
            и звезды из созвездья Зодиака
            свой синий свет слабей на землю льют
            и гаснут, солнца не сдержав атаку -
            я думать о тебе не устаю.

ДВА ОЗЕРА

            Два озера - твои глаза
            за то любимы мной,
            что в них и нежность, и гроза,
            прохлада, жар и зной.

            Волос каштановая медь
            за то по сердцу мне,
            что чудо в их тонуть, гореть
            и волная, и огне.

            Душа, что плачет и поет
            за то моей близка,
            что чувства искренни ее -
            и радость и тоска.

            Спасибо, Бог, Ты в добрый час,
            что славлю вновь и вновь,
            Большой души, зеленых глаз
            мне подарил любовь.

П О Ч Е М У

            Почему я тоской объят
            и рождаются рифмы сразу?
            Потому что люблю тебя,
            так люблю, что темнеет разум.

            Почему о тебе ловлю
            я с волненьем любую фразу?
            Потому что тебя люблю,
            так люблю, что темнеет разум.

            Почему о тебе пою,
            весь охвачен любви экстазом?
            Потому что тебя люблю,
            так люблю, что ткмнеет разум.

            Почему же я разобью
            все что жизнь нам безобразит?
            Потому что тебя люблю,
            так люблю, что светлеет разум.

ЗОЛОТО РЖИ

            Пряди твоих волос -
            золото ржи в покос.
            Крылья твоих бровей -
            иудейских кровей.
            А в зеленых глазах
            страсти бурлит гроза.

            Белый каскад зубов
            снежный и голубой.
            Огнедышащий рот -
            клятв, поцелуев мот.
            Сладостно твоих плеч
            белоснежность беречь.

            В трепете знойном грудь -
            в шаг к наслажденьям путь.
            Кратер любви, живот -
            сейф их, цена их, счет.
            А дыхания ритм
            их щедроты дарит.

            Выгрет этим огнем -
            бронза - я плавлюсь в нем.
            О, кольцо твоих рук -
            заколдованный круг,
            а горячих колен
            вечно бы длился плен...

            Вылеплен чувством стих,
            нежность, у ног твоих -
            стройных как строчки ног,
            длинных как тыщи строк,
            строк о любви к тебе,
            счастливой моей судьбе.

ВЕСЕННЯЯ ГРОЗА

            Я рад, что ширится в твоих
            как озеро глазах
            волнующая нас двоих
            весенняя гроза.

            Ну как тебя за руки взяв,
            пойти навстречу ей?
            Как обратить мне в быль и явь
            все то, что скрыто в ней?

            Да, убедился я давно -
            к Венере легче путь,
            чем глаз твоих увидеть дно
            и в душу заглянуть.

            Но я с пути не отступлю
            к тебе - пусть в тыщи дней,
            и тем что долог он и лют,
            он сердцу и милей.

            Я рад, что ширится в твоих
            как озеро глазах,
            волнующая нас двоих
            весенняя гроза.

П О Р Т Р Е Т

            Переполненные томностью
            так, что и не рассказать,
            под вуалью внешней скромности
            светло-серые глаза.

            Обращенный будто в сторону
            сквозь густую тень ресниц
            взгляд лукавый, от которого
            в дрожь бросает, вергнет ниц.

            Длинных ног скульптурной стройности
            словно в танце легкий шаг,
            голос августовской знойностью
            отдающийся в ушах.

            Ниспадающей изыскано
            челки шелковая медь...
            Как тебя словами высказать,
            как тебя в стихах воспеть?

ДЕВУШКА   ОЛЯ

            Сладостной, острой болью
            сердце пронзило вдруг.
            Оля, девушка Оля,
            враг вы мне или друг?

            Взглядом, что полон неги
            или остер как меч
            душу мою вы нежить
            будете, или жечь?

            Ах, от березки тонкой,
            радостной как любовь,
            так и идут потоки
            нежности голубой.

            Ими и я захвачен,
            втянут в водоворот.
            Только душа не плачет,
            только душа поет.

            Сердце, я не позволю
            жить тебе без любви!
            Оля, девушка Оля,
            А вы?

С Е Р Ы Е   Г Л А З А

            Чем это - я и сам не знаю,
            но только серые глаза
            напоминают небо мая,
            когда грохочет в нем гроза.

            Их блеск лукавый, затененный
            оградой трепетных ресниц,
            то безразличный, то влюбленный,
            напоминает блеск зарниц.

            Я благодарен жизни этой
            мне подарившей как-то раз
            тепла исполненные, света,
            любовь и нежность серых глаз.

Н Е   Н А Д О

            Не надо сегодня домой торопиться,
            пусть путь предстоит нам долгий
            на белой моей, быстрокрылой птице
            с именем звонким - "Волга".

            Я покажу вам ночную Одессу,
            и вы увидете город,
            каким он чаще бывает в песнях,
            но в жизни будет не скоро.

            Ночью выглядит все по-иному -
            зная закон вот этот,
            любят по городу с подругами в ногу
            шагать или ездить поэты.

            Любят следить их взгляд, пытливо
            скользящий по темным окнам.
            и задумчивых и молчаливых
            чувствовать рядом, около.

            Не надо сегодня домой торопиться,
            пусть путь предстоит нам долгий
            на белой моей быстрокрылой птице
            с звонким именем - "Волга".

Ж А Ж Д А

            Я словно стал мальчишкой вновь -
            брожу под окнами у дома,
            где ты живешь, моя любовь,
            как спутник твой, тобой влекомый,

            и все смотрю в твое окно,
            и так побыть с тобою жажду,
            что хоть вокруг совсем темно,
            но что влюблен я видит каждый.

            Замечу голову твою,
            что вдруг мелькнет у темной рамы,
            и я уже стихи пою
            про губ твоих разрез упрямый,

            про глаз твоих густую синь,
            что так умеют мне смеяться,
            что совершенно нету сил
            от них, лукавых, оторваться.

            Про нежность милую пою,
            что от тебя как свет от солнца
            лучом проникла в грудь мою
            до самого до сердца донца.

            Про радость, о которой так
            скажу я, раз рожден поэтом -
            ты ею так же налита,
            как солнцем день одесский летом.

            Шофёр я больше чем поэт -
            вот почему в стихах вот этих
            совсем минорной грусти нет,
            а скорость есть и встречный ветер.

            Но я затем стихи пишу
            о том, что сердце вдруг пронзило
            под шелест шин, машины шум,
            что я их не писать не в силах.

            Вчера, и нынче вот опять,
            любовью радостной влекомый,
            стою - и рад часы стоять,
            у дорогого сердцу дома -

            и все смотрю в твое окно...
            Твое окно - пусть знает каждый,
            что мне светло, а не темно,
            и я объят любовной жаждой.

Л Ю Б О В Ь

            Тебя зовут Любовь - и в этом имени
            мне чудится дыхание весны.
            Березка сероглазая, прости меня,
            но ты вошла в мечты мои и сны.

            Но ты своею хрупкостью и нежностью
            проникла в душу грустную мою.
            Теплом ее и чувств ее безбрежностью
            тебя я чту и славлю, и пою!

Л И Д И Я

            Когда случайно с вами прошлый раз
            мы встретились и радовались вместе
            тому, что было тайной наших глаз
            и близости волнующим предвестьем

            мы, помню, говорили о стихах,
            и вы с восторгом, снова мне и снова,
            твердили, что ужасно, просто ах,
            как влюблены в поэта Щипачева.

            Своей партийной музой увлечен,
            ее поющий косвенно и прямо -
            на кой вам сдался этот Щипачев,
            так нелегко живущим русским дамам?

            Талесников я, а не Щипачев.
            Глядите, вот меня коснулось пламя
            любви, и жжет отрадно-горячо,
            и я легко спою о том стихами.

            В краю где дойны слышится напев,
            где жаворонков пенье полно неги,
            где в песнях все - и смех, и грусть, и гнев,
            где звезды гроздьями свисают с неба.

            есть "Лидия", любовное вино.
            Подобно сердцу, что объято страстью,
            и словно полночь темное, оно
            пьянит, даря и радости и счастье.

            Вы Лидия, и вас с вином роднит,
            но вы мне тем желанней и милее,
            что крепостью своей вино пьянит,
            а вы пьяните нежностью своею.

М А Й С К О Е   У Т Р О

            Я майское утро не променяю
            На девять любого месяца дней.
            Нет лучше - с любимой бродить по маю,
            Где все, расцветая, поет о ней.

            Где каждой травинки зелёный лепет
            Взлелеян весеннего солнца лучом.
            И в зелень леса нарядились и степи,
            Каштан - в любованьи собой уличен...

            Мне майского утра любимее нету:
            Пусть изредка марту взгрустнется дождем,
            Пусть вместе с апрелем придут на планету
            Забавы и шутки, что любим и ждем.

            Пускай февраля заунывные фуги,
            Что ветры на трубах кирпичных поют,
            Плясать заставляют сердца буги-вуги,
            Врываясь в полночный квартирный уют.

            Январские пусть голубые морозы
            Пунцовостью радуют девичьих щек,
            Декабрьских сумерек грустная проза
            Поэтам пусть свой предъявляет счет.

            Таинственно пусть и бесшумно латая
            Асфальта пролысины, сыплет ноябрь
            Снежинок свои голубиные стаи
            На улиц безлюдье и осени хлябь...

            Пусть радует солнце кремлёвского утра
            Ровесников грозного октября,
            С цветами спешащих к их пастырей урнам
            Их славить, седины бород теребя...

            Пусть шорох сентябрьских листьев осенних
            Шуршит под ногами, о грусти поет,
            Пусть ночи длиннее и спрятались тени,
            И птицы вершат свой межзвёздный полет.

            И августа радует нас изобилье,
            Что в пору недавнюю и по весне,
            Мы общим творили единым усильем,
            И в этой - и в прежней моей стороне...

            Июльское солнце и солнце июня
            Пусть щедро ласкает и радует тех,
            Кто добр и чуток и пестует юность,
            И грусть принимает, и сладость утех.

            Все месяцы в блок календарный сминая,
            Где каждому свой чем-то близким видней,
            Я майский над всеми приподымаю,
            Чтоб памятен был он, и чтим и родней.

            Мы в нем и потери и боль принимая,
            И в голоде, и без сна пребывая,
            Порой находились у гибели края,
            Но вышли к Победе и встретились с Ней.

            Я майское утро не променяю
            На девять любого месяца дней!

      Май, 2003,
      USA