Поезд пришел по расписанию.

Ты вышел из вагона в темноту. В холодном воздухе гулко слышны голоса пассажиров. Одуревшие от недосыпа носильщики тащат чемоданы и баулы.

Тебя никто не встречает. Никто и не должен был тебя встречать. Ты один в этом странном городе, пока спят твои друзья и враги. Но торопись √ через три часа они проснутся, и ты больше не будешь один.

Ты любишь быть один, но уже два дня ты не мог позволить себе этой необходимой роскоши. Два самолета и один поезд за 48 часов √ это многовато. Сначала из Торонто до Филадельфии, потом от Филадельфии до Москвы. Короткий переезд до такси √ и вот уже вокзал. В кассе до Города не оказалось целого купе, и тебе пришлось делить его с попутчиком. К счастью, им оказался мужчина средних лет, который так же не хотел разговаривать о чем либо.

В тишине ты провел 11 часов. Но это была не та тишина, которая позволяла побыть наедине с собой. Рядом постоянно была чужая аура, и из-за нее не удавалось сосредоточиться на своих чувствах, привести в порядок расшалившиеся нервы. Листая Какую-То-Книжку на французском, ты несколько раз пробовал представить свои действия на ближайшие 24 часа, потом на 12, а потом просто бросил это занятие. Главное √ это снять номер в гостинице. Получить временный Дом. Остаться одному и успокоиться. А тогда все остальное получится само.

 

И вот ты стоишь на перроне. Людей вокруг все меньше, и ты можешь, не боясь быть сбитым с ног, подняться по обледеневшей лестнице и дойти до здания вокзала. Там ты автоматически направляешься к билетным кассам, но потом решаешь, что это совершенно не к спеху. У тебя есть честные две недели, которые ты можешь пробыть там, где хочешь.

 

Ты идешь к выходу.

 

На улице темно и холодно. В глубине привокзальной площади горит вывеска: ╚Приветствуем гостей Города!╩. Ты мысленно тоже здороваешься и продолжаешь свой путь, который не забылся, несмотря на годы и радости.

 

 

╚Still one place to go

Still one place to go╩

 

Ты проходишь около 300 метров вперед, потом два квартала улицы Снега, поворачиваешь и выходишь на центральную улицу √ улицу Паровозной Топки. Она ярко освещена фонарями, и ты с умилением смотришь на маленькие витрины, с которых так и не убрали новогодние елки и ленты. Широкая улица, яркие огни, серебряные елки и полное отсутствие людей вызывают в твоей памяти рой образов и обрывок фраз, которые уже, казалось, исчезли навсегда. Но нет √ ты уже отчетливо вспоминаешь одно лицо, потом другое, третье┘ Да. Все они здесь. И не было никаких десяти лет. Не было череды переездов и прощаний. Не было взаимных обид и ярких огней аэродромов. Ничего не было. Все остановилось тогда, все умерло, все исчезло. И был странный сон, в котором что-то происходило против твоей воли. И вот спящий просыпается, и пробуждение кажется ему естественным и легким.

 

Ты специально идешь медленно. Ты смакуешь каждый шаг. Тебе хочется, чтобы эта улица длилась вечно, потому что ты уже ЗДЕСЬ, ты уже нашел частичку разбитого зеркала, и тебе не хочется искать остальное.Потому что остальное √ Бог весть где, а эта крупица уже в твоей голове и в твоем сердце.

 

Но все когда-нибудь кончается. И кончается улица. Вот уже вдалеке мерцает слово ╚Город╩. Это гостиница. Уже подходя к ней, ты с удивлением понимаешь, что не получил от дороги того огромного удовольствия, которое представлял. Все было так естественно, как √ будто целуешь спящего ребенка. Никаких эмоций, только свет и тишина.

 

Свободные номера, разумеется, были. Кому захочется ехать в Город посреди зимы? Город уже давно перестал быть привлекательным местом. Иногда он мелькал в сводках, когда толпа националистов в очередной раз устраивала митинг с лозунгами вроде ╚Город √ для Настоящих╩, но и это приедалось телевизионщикам, а больше ничем удивить их Город не мог. Десять лет назад в нем были деньги, были богатые дома и богатые люди. Но потихоньку все стало куда-то исчезать. Усадьбы приходили в запустение, действительно богатые уехали поближе к тем местам, где живешь ты сам, а остальные так же потихоньку обеднели, как их дома.

И Город продолжает жить своей внешне спокойной, но в глубине дерганной и уязвленной жизнью, и так будет вечно.

 

Белые стены, старый телевизор LG в углу, дисковый телефон на тумбочке. Все стандартно. Но в этой стандартности ты находишь странное удовольствие.╚Ностальгия╩, - проносится в голове. А может и правда?

Нет, конечно. Просто ты вернулся в свой большой Дом. Дом недобрый и темный, но твой.

 

Буря чувств стихает. До рассвета еще три часа. Надо спать.

 

┘. Звонок телефона. Ты, не просыпаясь, снимаешь трубку и с удивлением слушаешь длинный гудок. А звонки не прекращаются. Ты понимаешь, что звонит мобильник.

Это Друг.

-          Привет! Ты где?

-          Угадай с трех раз.

-          Не-ет┘

-          Да, милый, да. Именно.

-          А я думал, что ты шутишь.

-          Никаких шуток. Голая и приятная правда.

-          М-да┘ не ожидал. Не ожидал. И что ты будешь делать?

-          Посмотрим. Будем импровизировать. У меня две недели.

-          И что? Тебя одного ждать или как?

-          Бог весть. Колода тасуется так причудливо. Я бы хотел, но┘ не знаю. Просто не знаю. Ты сам-то чем занимаешься?

-          С работы иду. Зайду в интер, посмотрю что-нибудь новое.

-          Только на ужасы не ходи, а то опять стошнит посреди фильма.

-          Да уж┘ До того, как сделали эти синтезаторы запахавсе было гораздо веселее. Ну, будь. Я еще позвоню.

-          Звони. Я отвечу.

 

На часах ровно 7 утра. Ты решаешься┘

 

***

Когда пишешь рассказ, самое трудное √ найти имя героини. Иногда решаешь действовать наобум, и открываешь попавшуюся подруку газету в случайном месте и выбираешь первое женское имя. Но иногда все бывает гораздо сложнее. Как сейчас.

***

 

Во вторник большинство людей встает рано. Точнее, рано они встают и в другие дни, но вторник √ это почти гарантированное пробуждение затемно. И представьте, как вы удивляетесь, когда в 7 утра звонит телефон.

Вы хватаете трубку, чтобы звонок не разбудил мирно спящую бабушку, и коротко хрипите ╚Алло!╩.

 

Ты решаешься. Телефон твердо сидит в голове, но все же┘ Надо проверить в записной книжке. Да, все точно. 49-51-15.Итак┘

Два гудка. Короткий мужской полушепот-полувыкрик ╚Алло!╩.

 

- Алло! Можно поговорить с Наташей?

-          Здесь такой нет.

-          Брат, не вешай трубку! А где она есть?

-          Не знаю. Но здесь точно нет. Еще вопросы?┘

-          Слушай, ты давно здесь живешь?

-          15 лет. Только какое┘

-          Подожди, а телефон у тебя всегда был?

-          Ты свихнулся?

-          Ответь и повесь трубку!

-          Три года назад.

 

Короткие гудки.

Ты некоторое время слушаешь их.

Потом подходишь и пытаешься увидеть Дом.

 

Трудно сказать, - что противнее. Зимнее утро или осенний вечер.И ты предпочитаешь не видеть того, что обнажают, срывая темноту, как старые джинсы, редкие лучи солнца. Что-то не так. Что-то совсем не так. Какая-то огромная яма┘ Что это?

И вдруг короткое слово проносится в голове: ╚Метро╩.

 

Ты же читал об этом. Что в Городе в один миг обвалилась половина единственной ветки метро, и под землю ушло несколько улиц. Что погибло много людей. Что было крутое разбирательство, которое, как и все в Городе, закончилось ничем. Но в газете писали, что все произошло в Заводском районе! А это же Северный┘

Ошиблись. Как всегда ошиблись.

 

Яма кажется бесконечной. С высоты 23-гоэтажа она похожа на жирную длинную змею, ползущую по снегу. Она как будто сминает развалины домов, которые облегают ее бока.

 

Well, I'm the Crawlin' King Snake

And I rule my den

I'm the Crawlin' King Snake

And I rule my den

Yeah, don't mess 'round with my mate

Gonna use her for myself

 

┘ Но надо что-то делать. Что-то делать. Кому-то звонить.

Ты достаешь из дипломата старую черную записную книжку, точнее √ целый том с кучей записей. Тут и старые стихи, и странные рисунки, и какие-то автографы (и почему от некоторых щемит в сердце?), и телефоны. Хорошие телефоны. Нужные.

 

И нужный телефон был найден. И тебе ответили. И ты узнал, что война не окончена. Что с Ней все в порядке. Что в Яму провалился только пустой дом, который уже давно выселили под снос. И ты записал новые цифры.

 

Но уже поздновато для такого звонка. 10 часов. Она может быть на работе. А разговаривать с кем-то еще ты совершенно не настроен. Потому что еще при наборе цифр ты медленно превращаешься в нерв. Когда звучат гудки, превращение завершается. Если трубку возьмет Она, то все вернется на свои места. Но если нет┘ Тогда по обнаженному нерву словно ударят хлыстом, а такие удары слишком болезненны и слишком бессмысленны. Так что лучше ждать вечера.

 

Ты выходишь из гостиницы и идешь по улице Паровозной Топки. Табличка с надписью ╚На этом месте будет поставлен памятник Певцу╩ так и живет там, где жила раньше. На смену пластиковым урнам пришли массивные чугунные, но они все равно пусты. Джентльмены предпочитают промахиваться. Поменялись хозяева практически у всех магазинов, а вывески все чаще вместо тарабарского сделаны на английском языке. Это смешно, потому что иностранцы редко бывают в Городе, а вот тарабарский язык, благодаря усилиям руководства Города, знают все местные жители.

Перейти на вторую страницу

На страничку Неизвестного Автора